«Всей нашей команде было строго настрого запрещено как-либо комментировать или давать оценку происходящему, поскольку это может повлиять и помешать расследованию. А я, наверное, больше всех хотела, чтобы эту историю досконально расследовали, и чтобы у меня не осталось никаких вопросов, даже если это оплошность, ошибка или преступление с чьей-то стороны», — Этери Тутберидзе.